Несколько лет назад художник Анатолий Белкин совместно с петербургской галереей дизайна bulthaup выпустил серию футболок с собственными рисунками. «Искусство выходит на улицу», — так она называлась. Белкин уверен, что футболки — это «поле невероятной деятельности». На которое он ступать, правда, больше не собирается.
— Вот, осталось несколько футболок. Моих любимых из той серии, правда, нет. Все разобрали. Пророческая вещь была с каплей нефти. И еще футболка с надписью «В наше время было другое время». Здесь очень много смыслов. Мне кажется, это хорошо. Еще была с черным квадратом и надписью «Это не Малевич, это я», — говорит Белкин, демонстрируя вещи, которые остались от того проекта.
Поверх остальных — футболка с принтом, на котором изображено пятно грязи. И надпись: «Извините, краски не хватило». Всего в 2011 году для butlhaup художник сделал 11 рисунков, каждой вещи напечатали по 30 штук.
— Мне иногда приходят идиотские мысли в голову, вот я и сделал серию идиотских футболок. Их все купили, новые не допечатывали. Мне страшно нравится на самом деле все это, хоть сам и не занимаюсь. Футболки — это поле невероятной деятельности для художника. Мне очень нравится, что теперь искусство может спокойно ходить по улицам.
— Почему же больше не было футболок с вашими работами, если вам это нравится?
— Не знаю. Я же не бизнесовый человек. Художник Белкин выпустил одежду. Это как так? Другим я занимаюсь. Печать — это довольно примитивное отношение с цветом, все должно работать, как на плакате. Легко сделать футболку или кружку с Ивом Кляйном или Энди Уорхолом, но очень трудно с Босхом.
На Белкине— футболка с принтом «Корюшка».
— Но печатают всё, даже Босха. Вещи с изображением знаменитых картин сегодня в моде. Как вы смотрите на такой формат тиражирования искусства?
— Одежда и картинка на ней двигаются среди других картинок, людей и домов. Это очень хорошо. Жизнь — как мусороуборочная машина, которая все перемешивает и делает брикеты. Она все переработает, в том числе искусство, из которого делают бизнес. Если искусство настоящее, от тиражирования оно хуже не становится.
Мне нравится идея, которую воплотил Иосиф Бродский. Он взял высокую поэзию и отправил ее вниз, в буквальном смысле под землю, в нью-йоркское метро. И вместо объявлений о покупке кредитных карт там оказался Элиот. И люди, сонные, задолбанные, едущие куда-нибудь в Бронкс, были вынуждены прочитать несколько великих поэтических строчек. Это потрясающе, когда высокое, квазиинтеллектуальное искусство становится доступно многим. Это украшает жизнь. То же самое и с изображенными на футболках картинах. Нет тут никакого обесценивания искусства. Это как хорошенькая женщина, которая каждый день смотрится в зеркало и не становится от этого хуже. Даже наоборот! Тиражирование расширяет кругозор на низовом уровне. Чем глубже искусство проникает в жизнь, тем лучше.
— Что произойдет, если вы, проходя по улице, вдруг увидите на какой-то вещи свою работу?
— Было такое. Как-то после одной из выставок у Витебского вокзала торговали открытками с моими работами. Они были ужасно сфотографированы, непонятная печать какая-то. Не официальные сувениры, конечно же, самопал. Что я могу сказать? Это потрясающе! Это и есть признание, когда работа уходит в народ. Тогда на открытках была картина «Ира, что с вами?».
— Петербург — популярный у туристов со всего мира город, здесь на каждом углу продается множество разных сувениров. Нравится ли вам то, что вы видите? Эти вещи люди увозят домой, на память.
— Кошмар! Этой заразы все больше и больше, она занимает прекрасные места в центре, дорогие витрины на Невском проспекте. Это свидетельство того, что больше ничего, кроме этого, простите, говна, нет. Нечего продавать!
«Извините, краски не хватило».
— Вы сейчас говорите про сувениры любого качества, производства? Просто как про тип товаров?
— Любого. Сувениры, как клопы, должны быть там, где их не давят. Вы посмотрите, на Невском закрывается один потрясающий магазин, второй, третий… И стоят теперь эти матрешки, глядя на которые хочется ослепнуть. Если в витринах магазинов появляются сувениры, это конец. Когда вместо хороших магазинов на главной улице главного европейского города страны матрешки — это свидетельство катастрофы. Я не против сувениров, да, они нужны туристам. Но если вместо книжного магазина открывается сувенирный магазин — все. Значит, люди уходят из этой страны.
— А вы обращаете внимание на то, как и во что одеты люди на улицах?
— Конечно, особенно, девушки. Видно, что на улицах Петербурга появилось много красивых людей, хорошо одетых. То есть смотришь на него, такое ощущение, что и не обращал человек внимания, что напялил на себя. А вышло хорошо. В стиле у нас действуют общеевропейские тенденции. Все-таки мы часть европейского мира. Несмотря на выборы…
— Еще одна тенденция уличной моды — одежда с лозунгами. Почти как плакат для митинга. Вот идет человек, а у него на футболке что-нибудь про его политические взгляды, гражданскую позицию…
— Да, это что-то обозначает, с другой стороны, то, что на тебе надето сегодня, не исключает того, что завтра ты наденешь что-то с противоположным лозунгом. К этому нужно относиться не как к демонстрации своих взглядов, а как к жесту сегодняшнего настроения. Это просто одежда, не надо преувеличивать ее значение. Знаменитая клетка Шанель – что это, манифест? Или я видел как-то майку с надписью «Я=Я». И? Не нужно быть слишком серьезным в подходе к явлениям, которые происходят в том сегменте, о котором мы говорим. Есть много куда более серьезных вещей.
Борис Арсеньев
